Герой Советского Союза.
Сын земли Боровичской.Вложение:
Кокорин Анатолий Александрович – санитарный инструктор 14-го мотострелкового полка 21-й мотострелковой дивизии войск Народного Комиссариата внутренних дел (НКВД) Северного фронта, рядовой; первый из медицинских работников, удостоенный в годы Великой Отечественной войны звания «Герой Советского Союза».
Родился в 1921 году в городе Боровичи ныне Новгородской области в семье рабочего. Русский. Закончив 7-летнюю школу, затем медицинский техникум, стал фельдшером.
В 1940 году призван в Красную Армию Боровичским райвоенкоматом Новгородской области и направлен в пограничные войска, на северо-западную границу. Служил санинструктором в 14-м мотострелковом полку (21-я мотострелковая дивизия войск НКВД, Северный фронт), и мечтал стать врачом. Командование хотело, как отличника боевой и политической подготовки направить его учиться в Военно-медицинскую академию в Ленинград (с 1965 года – город-герой, с 1991 – Санкт-Петербург), но мечте и планам его не суждено было осуществиться... Началась Великая Отечественная война, участником которой санинструктор Анатолий Кокорин стал с её первых дней.
4 августа 1941 года в районе станции Хийтола Лахденпохского района Карелии, противник в нескольких километрах от этого места прорвал оборону советских войск на стыке 115-й и 142-й стрелковых дивизий, входивших в состав 23-й армии Северного фронта. Чтобы остановить продвижение врага, командование перебросило в район прорыва на грузовых автомашинах 6-ю роту 14-го мотострелкового полка НКВД.
По прибытии на место между ротой советских пограничников и численно превосходящим подразделением финской регулярной армии начался встречный бой. Заняв оборону у придорожной высоты, пограничники отбивали одну вражескую атаку за другой. Однако финны не унимались, новые резервы выбрасывались в атаку, бой принял затяжной характер.
После нескольких часов боя пограничники понесли большие потери: вышли из строя командир роты, все командиры взводов, фактически от роты остался один взвод. К этому времени командование принял на себя старший батальонный комиссар Н.М. Руденко - инструктор пропаганды полка, прибывший вместе с ротой в начале боя.
Словно разгадав мысли политрука, Кокорин сказал:
— Все равно не отступим. Умрем, а не отступим.
Руденко покачал головой:
— Умирать нам нельзя, дорогой товарищ Кокорин. Надо приказ выполнить. Смерть прощения не дает. Солдаты противника опять поднялись в атаку. Некоторым из них даже удалось проскочить поляну. Они уже приближались к валунам, за которыми лежали наши бойцы. Теперь пулями не остановишь врагов.
Все бойцы, кого еще пощадила смерть, были ранены. Сам Руденко получил третью рану. На этот раз в левую руку. Он подозвал Кокорина. Тот подполз, волоча за собой санитарную сумку. Вынул бинт.
— Не надо, - остановил его Руденко, - рана пустяковая, а времени нет. Забирай всех раненых и отходи с ними в лес. Только сначала собери у всех патроны и заряди мне диски. Буду прикрывать отход.
— Один? - с тревогой спросил Кокорин. - Я тоже останусь.
Руденко бросил на него строгий взгляд:
— Выполняйте приказ.
Кокорин нехотя отполз.
Спустя некоторое время он вернулся с двумя дисками. Положил их возле пулемета и сказал:
— Все здесь. Больше патронов нет.
Не сводя глаз с поляны, Руденко ответил:
— Спасибо. Идите...
Оставшись один, он присмотрел несколько запасных позиций для пулемета. Решил, что будет переползать с места на место. Пусть враги думают, что на высоте несколько пулеметов. Примерно через час вернулся запыхавшийся Кокорин. Руденко строго спросил:
— Приказ нарушил?
— Никак нет, товарищ старший политрук. Выполнил в точности. Раненые в безопасности.
Руденко кивнул:
— Ну ладно, будешь моим левым флангом.
День был на исходе. Фашисты уже не наступали так рьяно, как с утра. Зато стреляли из минометов. Осколками разбило пулемет, за которым лежал Руденко.
-Что же теперь будем делать? - озабоченно спросил Кокорин.
— Что будем делать? - переспросил Руденко, вытаскивая из кобуры пистолет. - Отсидимся здесь до ночи, выполним приказ и поползем к своим. Потом опять будем бить врагов. А кончится война, поедем с тобой на Украину. Дивчину хорошую сосватаю тебе.
— У нас в Боровичах тоже хорошие девушки, - сказал Анатолий.
— Ваших хаить не буду. Но наши видные, чернобровые.
Долго лежали молча. Вдруг Кокорин насторожился. Вполголоса сказал:
— Идут...
Справа к высоте подбиралось несколько человек. У одного из них Руденко заметил ручной пулемет. Догадался: "Хотят ударить сбоку". Велел Кокорину оставаться на месте, а сам пополз вперед. За валуном присел. Когда враги приблизились, Руденко выскочил из укрытия и, стреляя в упор, разрядил пистолет. Только один из врагов успел кинуться на старшего политрука, но получил такой удар рукояткой пистолета по голове, что тут же свалился.
С трудом переводя дыхание, Руденко вернулся, волоча за собой пулемет. Кокорин бросился помогать.
— Занимай свой левый фланг, - остановил его Руденко. - Да малость подальше, чтобы одной миной не прихлопнуло разом обоих.
Начало смеркаться. Вдруг слева выросло пять фигур. Кокорин не успел даже опомниться, как на него накинулись враги. Поворачивать пулемет было поздно. Схватив лежавшую рядом винтовку, Руденко в несколько прыжков очутился возле санитара. Занятые Кокориным, которого они пытались захватить в плен, враги не заметили подскочившего к ним второго русского. Трое сразу же остались лежать. Двоих, обороняясь, убил Кокорин. Но один из солдат противника успел все же выстрелить. Руденко упал. Рукой зажал рану на животе. Над ним склонился Кокорин:
— Ранены?
— Теперь, кажется, основательно, - сквозь стиснутые зубы ответил Руденко.
Санитар перевязал его, помог добраться до пулемета. Мины рвались все гуще. Одна из них разбила и трофейный пулемет. Осколками ранило Руденко в висок и переносицу. Теряя сознание, он услышал крик. Невероятным усилием воли оттолкнул что-то вязкое, душное. Открыл глаза. Кокорин отбивался от нескольких фашистов. Опять его хотели взять живым. Руденко разжал слипшиеся губы. Силился крикнуть, но тщетно. И в это время услышал:
— Чекисты в плен не сдаются!..
Голос санинструктора был прерывистым. На Кокорина уже наваливались гитлеровцы. И вдруг взрыв. Но какой-то необычный, приглушенный. Чуть приподнявшись, Руденко понял все. Понял смысл последних слов комсомольца Кокорина. Он предпочел смерть плену: взорвал гранатой себя и навалившихся на него фашистов... Меньше всего Николай Матвеевич помнит о том, что произошло потом. Помнит лишь, что набрал сбитые осколками ветки и прикрыл ими тело Кокорина. Припоминает, как, отползая в лес, слышал сзади стрельбу, крики. Это враги штурмовали уже опустевшую высоту. Потом очень долго перебирался через небольшую речушку. Едва выбравшись на берег, потерял сознание...
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Кокорину Анатолию Александровичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Награждён орденом Ленина.
На Родине Героя, в городе Боровичи Новгородской области, его имя носит медицинское училище, где он учился, именем Анатолия Кокорина названа одна из улиц города.
Листаю подшивку "Известий" за 1941 год. Тревожные сообщения с фронтов. Указы о награждениях. В Указе от 26 августа знакомая фамилия - Кокорин. Ниже - Руденко. Значит, и старший политрук Руденко - Герой Советского Союза! Но жив ли он?
Нашелся ответ и на этот вопрос: Руденко действительно остался жив! Выйдя из госпиталя, он продолжал служить и демобилизовался уже после победы в звании подполковника. Вот, оказывается, откуда у него три "шпалы"...